Материал подготовила член союза журналистов России,
Поисковик-краевед Дэя Григорьевна Вразова,
Посвящается подвигу речников и моряков периода
Сталинградской битвы.
E-mail: deya212@rambler.ru
Стр.1 / Стр.2 / Стр.3 / Стр.4 / Стр.5 / Стр.6 / Стр.7 / Стр.8 / Стр.9 / Стр.10 / Стр.11 / Стр.12 / Стр.13 / Стр.14 / Стр.15 / Стр.16 / Стр. 17 / Стр.18 / Стр. 19 / Стр.20 / Стр.21 / Стр.22 / Стр. 23 / Стр.24 / Стр.25 / Стр.26 / Стр.27 / Стр.28 / Стр.29 / Стр.30 / Стр.31 / Стр.32 / Стр.33 / Стр.34 / Стр.35 / Стр.36 / Стр.37 / Стр.38 /
Как я упустил Паулюса.
Такая обстановка на фронте и радовала, и приводила к некой беспечности. Мой разведвзвод двумя группами, по 8—9 бойцов в каждой, направился 30 января от реки Царица, где мы располагались, в центр города. Шли в маскхалатах, с автоматами за спиной, всем своим видом давая немцам понять, что мы уже победили и уверены в своей безопасности. Не знаю, как случилось, но эта самоуверенность подвела группу, шедшую под командованием главного старшины Нефёдова. Они напоролись на эсэсовскую часть, видимо, заградительную и, поздно изготовившись к бою, все погибли.
Моя же группа благополучно прошла до самого центра города. По пути, встречая немцев, румын и итальянцев, которые искали плена (в расчёте, что их сразу накормят и обогреют), мы им давали маршрут движения к 154-й ОМСБр в Бекетовку, в «хозяйство Мальчевского», и объясняли, что без полкового знамени, без офицеров и без сданного оружия их в плен не примут, и кормить не будут. Ещё лучше, если во главе пленённых частей будут их командиры, старшие офицеры, особенно генералы. По пути к центру мы так направили в плен два полка румын с оружием и немецкую батарею. Заодно мы расспрашивали идущих в плен, где находятся штабы дивизий и других крупных соединений. Один румынский подполковник сказал мне, что штаб его корпуса расположен в подвале возле универмага в самом центре города, объяснил, как туда пройти и даже выделил офицера-проводника, а также назвал имя командира — генерал-майора. Примерно в восемь часов утра мы были там. Едва, отодвинув двух немецких и румынских часовых, вошли в подвал, как навстречу вышел румынский генерал. Я назвал известную мне фамилию, и он подтвердил, что он — командир такой-то дивизии. По-немецки он говорил неразборчиво, и я никак не мог выяснить у него, где его непосредственное начальство. Да и меня он плохо понимал, когда я объяснял ему, что капитулировать он должен не в одиночку, а со всей своей дивизией и знаменем. Когда же он выяснил, что я не офицер, а младший чин, он вообще не стал со мной разговаривать и потребовал связать его с офицером, который полномочен, принять его добровольную сдачу. Так мы «торговались» с ним и тремя его офицерами на улице у входа в подвал, когда туда вошли офицер в полушубке (потом узнал, что лейтенант) с бойцами из 38-й мотострелковой бригады полковника Бурмакова. С ними шёл немецкий старший офицер с белым флагом. У меня тогда и мысли не было, что в подвале мог быть штаб 6-й Армии и сам фельдмаршал Паулюс. Тем более, ходили слухи, что Паулюс уже улетел в Германию. Я продолжал спорить с румынским генерал-майором, точнее уговаривать его поднять свою дивизию и сдать её моему командиру Мальчевскому (для насильственного пленения у меня было мало сил, так как немцев и румын вокруг было очень много, а наших — единицы), когда вдруг приехал бронетранспортер с офицерами и взводом солдат. Старшим был подполковник по фамилии, кажется, Винокуров. Он сразу отобрал у меня румынского генерала и расставил охрану у входа в подвал. Потом приехала группа штабных офицеров и генералов 64-й Армии. Лишь тогда я увидел, что выводят большой немецкий штаб (человек шесть генералов), и понял, что «дал маху», прозевав Паулюса. (Позже узнал, что пленил его старший лейтенант Ильченко Фёдор Михайлович, ныне живущий в Киеве. Он — полковник в отставке, руководитель ветеранской организации Старокиевского района.) 2 февраля в городе уже столпотворение. Нельзя и плюнуть, чтобы не попасть в нашего солдата. Как же у нас привыкли получать награды за «трофеи», а не за бои. Боже, сколько моих разведчиков полегло, не отмеченных даже скромной медалью, а этим — ордена за пленение уже поверженных генералов, которые не сопротивляются. Сталинград сыграл в моей жизни важную роль ещё раз. В январе 1963 года я получил неожиданное приглашение из музея обороны Сталинграда на празднование 20-летия Сталинградской битвы и увидел там два экспоната, под которыми была надпись: «Маскхалат и бинокль лучшего разведчика морской бригады Григория Гинзбурга». Оказалось, эти вещи передал в музей уже после войны наш командир Мальчевский, вышедший к тому времени в отставку. Теперь уже я нашел своего командира, которого считал погибшим, в Москве. Александр Иванович же считал, что я умер в госпитале. Наша дружба продолжалась вплоть до самой смерти Мальчевского в 1989 году. Что касается нашей 15-й бригады, то в октябре 1943 года она была объединена с 11-й ОМСБр, и на их базе была сформирована 119-я гвардейская стрелковая дивизия. В составе 2-го Прибалтийского фронта она участвовала в освобождении городов Резекне, Рига и др., а боевой путь закончила в г. Таурасе.
Материал подготовила член союза журналистов России,
Поисковик-краевед Дэя Григорьевна Вразова,
Посвящается подвигу речников и моряков периода
Сталинградской битвы.
E-mail: deya212@rambler.ru
Стр.1 / Стр.2 / Стр.3 / Стр.4 / Стр.5 / Стр.6 / Стр.7 / Стр.8 / Стр.9 / Стр.10 / Стр.11 / Стр.12 / Стр.13 / Стр.14 / Стр.15 / Стр.16 / Стр. 17 / Стр.18 / Стр. 19 / Стр.20 / Стр.21 / Стр.22 / Стр. 23 / Стр.24 / Стр.25 / Стр.26 / Стр.27 / Стр.28 / Стр.29 / Стр.30 / Стр.31 / Стр.32 / Стр.33 / Стр.34 / Стр.35 / Стр.36 / Стр.37 / Стр.38 /